Слово на утрени в Неделю 7-ю по Пятидесятнице
Евангелие воскресное 7-е (Ин, 63 зач., 20, 1—10)
В первый же день недели Мария Магдалина приходит ко гробу рано, когда было еще темно, и видит, что камень отвален от гроба. Итак, бежит и приходит к Симону Петру и к другому ученику, которого любил Иисус, и говорит им: унесли Господа из гроба, и не знаем, где положили Его. Тотчас вышел Петр и другой ученик, и пошли ко гробу. Они побежали оба вместе; но другой ученик бежал скорее Петра, и пришел ко гробу первый. И, наклонившись, увидел лежащие пелены; но не вошел во гроб. Вслед за ним приходит Симон Петр, и входит во гроб, и видит одни пелены лежащие, и плат, который был на главе Его, не с пеленами лежащий, но особо свитый на другом месте. Тогда вошел и другой ученик, прежде пришедший ко гробу, и увидел, и уверовал. Ибо они еще не знали из Писания, что Ему надлежало воскреснуть из мертвых. Итак ученики опять возвратились к себе.
Пасха — это первый день надежды, как сказано в Евангелии от Иоанна. Это был следующий день после Великой Субботы, следующий день после иудейской пасхи, когда Христос воскрес. Первый день означает начало нового мира, нового Творения, новой седмицы Бытия.
Страдания и смерть — веские доказательства, что Бога нет. Как мог Бог создать мир, где столько несчастья? Этот вопрос остается без ответа, если отвергнуть воскресение. Святые отцы говорят, что Бог никогда бы не создал первое творение (содержащее возможность смерти), если бы не предвидел от вечности Свое второе творение, где «смерти не будет уже; ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет, ибо прежнее прошло» (Откр. 21, 4).
«Унесли Господа из гроба и не знаем, где положили Его», — говорит Мария Магдалина Симону Петру и другому ученику, которого любил Иисус. Единственное предположение в первый момент — унесли! Как далеко это от всяких попыток рационального объяснения атеистов: так сильно желали ученики, чтобы Он воскрес, что дошли до галлюцинаций. Все Евангелие свидетельствует как раз о противоположном. Ясно, что пустой гроб не может быть доказательством воскресения. Однако в Евангелии от Иоанна слово «гроб» произносится в этом месте семь раз. Ничего, кроме гроба — в этот момент.
Что же дальше? «Тотчас вышел Петр и другой ученик, и пошли ко гробу. Они побежали оба вместе; но другой ученик бежал скорее Петра, и пришел ко гробу первый». Эта подробность — возлюбленный Иоанн бежал быстрее Петра — объясняется не только тем, что он был моложе. Не впервые мы видим в Евангелии, что «второй» становится «первым». «И, наклонившись, увидел лежащие пелены, но не вошел во гроб. Вслед за ним приходит Симон Петр и входит во гроб и видит одни пелены лежащие. И плат, который был на главе Его, не с пеленами лежащий, но особо свитый на другом месте». Не было и следа прикосновения чьей-то руки. Только тело исчезло, а погребальные покрывала остались на месте.
«Тогда вошел и другой ученик, прежде пришедший ко гробу, и увидел, и уверовал». Что он увидел? Он увидел то же, что и Петр, но Петр не знает, что это значит. Чтобы уверовать, надо иметь сердечные очи. Надо иметь глаза любви. Мы понимаем теперь, почему Евангелие говорит об «ученике, которого любил Иисус». Из-за этой любви Иоанн бежал скорее. Из-за этой любви он уверовал первый. На берегу Галилейского озера снова мы увидим «ученика, которого любил Иисус», узнающего воскресшего Господа раньше Петра (Ин. 21, 7). Снова мы узнаем, что вера движется любовью. У имеющих власть в Церкви в этом отношении нет никакого преимущества. Вместо того чтобы желать особого положения в Церкви, мы должны стремиться быть первыми в любви. Это несравненно важнее всего остального.
«Он увидел и уверовал». Расположение погребальных покровов поразило Иоанна сильнее, чем пустой гроб. Когда Иоанн увидел «пелены лежащие» и «плат, который был на главе Его, особо свитый на другом месте», как будто молния озарила его сознание: это не могло произойти с помощью чьих-то рук, тело Господа просто перестало физически существовать внутри погребальных покрывал, оставшихся на месте. Но те же самые знамения ничего не сказали Петру. Никакое знамение, никакое чудо не может быть абсолютно убедительным доказательством. Необходим переход от видения к вере. Более того, скоро воскресший Христос скажет: «Блаженны не видевшие и уверовавшие» (Ин. 20, 29).
Апостол Иоанн Богослов является прежде всего как ученик, который верит, не видя. В вере есть что-то общее с самыми глубокими человеческими чувствами. Мы никогда не видим любовь тех, кто нас любит. Мы видим только знамения, только проявления этой любви. Но смысл этих знамений открывается только тем, кто умеет их распознавать. Жест, слово, какие-то предметы — очень неясные и хрупкие знамения. Требуется правильно их понимать, и всегда есть риск ошибиться.
Вот почему видение «пустого гроба» и «пелен и плата» были понятны только тому, у кого была любовь. Точно так же мы воспринимаем и таинства Церкви. И все, что в ней дается, — до определенного момента это только знамения. «Ибо они еще не знали из Писания, что Ему надлежало воскреснуть из мертвых», — сказано в Евангелии. Это значит, что они еще не понимали Писания, что Он должен воскреснуть из мертвых. Поистине, одного Писания, одних фактов, какими бы они ни были, недостаточно. Пустой гроб, погребальные пелены становятся знамением только тогда, когда Дух Святой открывает их значение. То же следует сказать о всем, что происходит в нашей жизни. Мы можем понять все события на подлинной глубине только тогда, когда мы их видим в свете Слова Божия, в Духе Святом. Только любовь дает увидеть истину. Чтобы уверовать, надо любить
Протоиерей Александр Шаргунов
.
