Слово на утрени в Неделю 22-ю по Пятидесятнице
Евангелие воскресное 11-е (Ин, 67 зач., 21, 15—25)
Когда же они обедали, Иисус говорит Симону Петру: Симон Ионин! любишь ли ты Меня больше, нежели они? Петр говорит Ему: так, Господи! Ты знаешь, что я люблю Тебя. Иисус говорит ему: паси агнцев Моих. Еще говорит ему в другой раз: Симон Ионин! любишь ли ты Меня? Петр говорит Ему: так, Господи! Ты знаешь, что я люблю Тебя. Иисус говорит ему: паси овец Моих. Говорит ему в третий раз: Симон Ионин! любишь ли ты Меня? Петр опечалился, что в третий раз спросил его: любишь ли Меня? и сказал Ему: Господи! Ты все знаешь; Ты знаешь, что я люблю Тебя. Иисус говорит ему: паси овец Моих. Истинно, истинно говорю тебе: когда ты был молод, то препоясывался сам и ходил, куда хотел; а когда состаришься, то прострешь руки твои, и другой препояшет тебя, и поведет, куда не хочешь. Сказал же это, давая разуметь, какою смертью Петр прославит Бога. И, сказав сие, говорит ему: иди за Мною. Петр же, обратившись, видит идущего за ним ученика, которого любил Иисус и который на вечери, приклонившись к груди Его, сказал: Господи! кто предаст Тебя? Его увидев, Петр говорит Иисусу: Господи! а он что? Иисус говорит ему: если Я хочу, чтобы он пребыл, пока приду, что тебе до того? ты иди за Мною. И пронеслось это слово между братиями, что ученик тот не умрет. Но Иисус не сказал ему, что не умрет, но: если Я хочу, чтобы он пребыл, пока приду, что тебе до того? Сей ученик и свидетельствует о сем, и написал сие; и знаем, что истинно свидетельство его. Многое и другое сотворил Иисус; но, если бы писать о том подробно, то, думаю, и самому миру не вместить бы написанных книг. Аминь.
Мы слышим Евангелие о втором призвании апостола Петра, решающем. Два евангельских повествования о его призвании — одно, до начала общественного служения Христа, и второе, после Воскресения — раскрываются параллельно. В обоих случаях они начинаются чудесным ловом рыб. Первый раз — молодой неизвестный Учитель Израиля, с Которым как бы случайно встречается Петр, второй раз — Некто, стоящий на берегу, в Котором Он еще не узнал своего Господа. В обоих случаях — неожиданный, невероятный улов открывает глаза Петра. В первый раз он припадает к ногам таинственного Чудотворца, во второй раз — по простому слову впередсмотрящего возлюбленного ученика: «Это Господь» — он узнает воскресшего Христа. И не колеблясь ни на мгновение, не помня себя от радости, Петр бросается в воду и спешит Ему навстречу.
Между первым и вторым призваниями прошло три года, которые Петр прожил рядом с Господом и научился лучше видеть себя. И если внешне оба повествования о призвании остались похожими, то это, вне сомнения, для того, чтобы мы увидели в этом свете, до какой степени близость их отношений углубилась.
Две другие подробности перекликаются друг с другом в обоих описаниях. Прежде всего, служение, вверяемое Петру. «Отныне человеков будешь уловлять» — в первом случае, и «паси овцы Мои» — во втором. Затем также дважды повторяемое указание, более или менее ясное, более или менее прикрытое, на грех Петра. При первом призвании сам Петр признается в нем: чудо, совершенное Господом у него на глазах, убедило его, что не может быть ничего общего между этим Праведником, Которому зримо содействует Бог, и тем грешником, каким он является: «Выйди от меня, Господи! Потому что я человек грешный» (Лк. 5, 8). При втором призвании намек на грех Петра исходит из уст Господа, но так бережно и с такой любовью, что только Петр, может быть, слышал его. Он опечалился, сказано в Евангелии, оттого что Господь спрашивает его три раза подряд: «Симон Ионин! Любишь ли ты Меня больше, нежели они?» Трижды слышен этот вопрос — не как упрек, но как то, что дает Петру возможность решительно обозначить отношение к своему тройному отречению. Каким образом? Очень просто — большей любовью.
Именно в этом вся разница между первым призванием и вторым, между призванием Петра, неискушенного послушника, и призванием Петра, который всего за три небольших года достиг такой духовной зрелости, что Господь решается доверить ему быть первоверховным апостолом в Своей Церкви. И это то, о чем Он сказал Петру на Тайной Вечери: «Симон! Симон! се, сатана просил, чтобы сеять вас как пшеницу, но Я молился о тебе, чтобы не оскудела вера твоя; и ты некогда, обратившись, утверди братьев твоих» (Лк. 21, 31—32). И это произошло. Петр должен был первым пройти через сеяние испытаний вслед за Господом, но не в славе, как он хвалился, а в смирении падения и в слезах покаяния.
Он был спасен молитвой Господа и Его взглядом: «Тогда Господь, обратившись, взглянул на Петра» — этим взглядом, исполненным такого сострадания и любви, в тот самый момент, когда Петр был повержен на землю, раздавленный собственным падением (Лк. 22, 61). Только любовь Господа, которую Петр увидел в Его взгляде, вывела его из этой бездны отчаяния и поставила на ноги. И вера его не оскудела. Вот почему теперь Петр, тоже трижды, без тени сомнения может ответить: «Господи, Ты все знаешь; Ты знаешь, что я люблю Тебя». Для него, как и для Марии Магдалины, грешницы, открылся свет Воскресения. Оттого что много ему прощено, он может возлюбить много (Лк. 7, 47).
Протоиерей Александр Шаргунов
