Слово на утрени в Неделю 11-ю по Пятидесятнице
Евангелие воскресное 11-е (Ин, 67 зач., 21, 15—25)
Когда же они обедали, Иисус говорит Симону Петру: Симон Ионин! любишь ли ты Меня больше, нежели они? Петр говорит Ему: так, Господи! Ты знаешь, что я люблю Тебя. Иисус говорит ему: паси агнцев Моих. Еще говорит ему в другой раз: Симон Ионин! любишь ли ты Меня? Петр говорит Ему: так, Господи! Ты знаешь, что я люблю Тебя. Иисус говорит ему: паси овец Моих. Говорит ему в третий раз: Симон Ионин! любишь ли ты Меня? Петр опечалился, что в третий раз спросил его: любишь ли Меня? и сказал Ему: Господи! Ты все знаешь; Ты знаешь, что я люблю Тебя. Иисус говорит ему: паси овец Моих. Истинно, истинно говорю тебе: когда ты был молод, то препоясывался сам и ходил, куда хотел; а когда состаришься, то прострешь руки твои, и другой препояшет тебя, и поведет, куда не хочешь. Сказал же это, давая разуметь, какою смертью Петр прославит Бога. И, сказав сие, говорит ему: иди за Мною. Петр же, обратившись, видит идущего за ним ученика, которого любил Иисус и который на вечери, приклонившись к груди Его, сказал: Господи! кто предаст Тебя? Его увидев, Петр говорит Иисусу: Господи! а он что? Иисус говорит ему: если Я хочу, чтобы он пребыл, пока приду, что тебе до того? ты иди за Мною. И пронеслось это слово между братиями, что ученик тот не умрет. Но Иисус не сказал ему, что не умрет, но: если Я хочу, чтобы он пребыл, пока приду, что тебе до того? Сей ученик и свидетельствует о сем, и написал сие; и знаем, что истинно свидетельство его. Многое и другое сотворил Иисус; но, если бы писать о том подробно, то, думаю, и самому миру не вместить бы написанных книг. Аминь.
Церковь — это тайна любви. Только в Церкви мы можем узнать, о какой любви идет речь — о той, которая сильнее смерти. Только тогда смерть может победить, когда нет у нас любви.
Мы помним беседу Спасителя с апостолом Петром, когда по Своем Воскресении Он является ученикам на озере Тивериадском. Трижды Господь задает ему один и тот же вопрос, трижды слышит один и тот же ответ, и трижды дает благословение, которое говорит об этой тайне Церкви.
Христос спрашивает Петра, любит ли он Его. И называет его именем, которое было у него еще до встречи с Господом: «Симоне Ионин, любишь ли Меня?» (Ин. 21, 16). Он не говорит: «Кифа» или «Петр». Он обращается к нему, как на Тайной Вечери перед Своими Страданиями: «Симон! Симон! се, сатана просил, чтобы сеять вас как пшеницу» (Лк. 22, 31), как назвал его, когда Петр исповедал Христа Сыном Божиим: «Блажен ты, Симон, сын Ионин, потому что не плоть и кровь открыли тебе это, но Отец Мой, сущий на небесах» (Мф. 16, 17).
И вот сейчас Господь задает ему этот вопрос. Он спрашивает — не только Петра, но всю Церковь, всех, кто в Церкви: «Любишь ли Меня?» Если мы хотим узнать, христиане мы или нет, принадлежим ли мы к Церкви Христовой, мы должны спросить себя, любим ли мы нашего Господа. Мы знаем, что падение Петра дало повод усомниться в его любви. Господь как бы говорит ему: «Если бы ты любил Меня, то не устрашился бы исповедать Меня среди Моих страданий». И так Он говорит каждому из нас. Мы не должны считать оскорбительным вопрошание об искренности нашей любви, после того как сделаем что-нибудь сомнительное перед лицом Воплощенной Любви.
Но Петр принес покаяние Господу, его горькие слезы — свидетельство этому. Однако Господь не спрашивает его: «Симоне, сколько ты плакал?» Он спрашивает его: «Любишь ли ты Меня?» Бывает иногда, что мы заплачем от стыда, от ужаса за содеянное. Всякое искреннее покаяние — это тоже свидетельство нашей любви. Но только сама любовь делает покаяние подлинно глубоким.
Вы помните, что говорит Господь перед Своими Страданиями о женщине, которая с плачем приносит Ему на погребение миро: «Прощаются ей грехи многие» (Лк. 7, 47). Не потому что она плакала много, а потому что возлюбила много. Покаяние — это путь к любви, и оно всегда должно быть исполнено любовью, памятью о том, в чем заключается наша жизнь, и как мы можем достигнуть победы над смертью.
Здесь тайна Церкви, тайна жизни каждого из нас. Потому Господь и спрашивает апостола Петра о любви, что призывает его на великое служение в Церкви. От служителей Христовых — тех, кого призывает Господь, — требуется любовь. И прежде чем вверить овец этому человеку, Господь спрашивает: «Любишь ли Меня?» Так дорога Христу Его Церковь, так дорог каждый человек, который приходит в Церковь, что Он не может доверить Свое словесное стадо кому попало — а только тем, кто любит Его. Те, кто не любит по-настоящему Христа, никогда не смогут полюбить души человеческие, созданные для вечности, не смогут увидеть, как драгоценна душа каждого человека. Служитель Христов не может любить Своего крестного служения, если он не любит Своего Божественного Учителя. И ничто, кроме любви Христовой, не может дать силы Его служителям идти через все трудности и скорби, которые неизбежно проходит Церковь Христова. Хотя мы не можем сказать, что любим Христа больше других.
«Любишь ли Меня больше других?» — спрашивает Господь Петра (Ин. 21, 15). Господь примет нас, если мы сможем сказать, что любим Его. Трижды Петр отвечает Христу: «Да, Господи, Ты знаешь, что я люблю Тебя». У него и в мыслях теперь уже нет, что он любит Христа больше, чем другие ученики. Хотя мы должны стараться всей жизнью своей быть лучше, чем другие — стремиться к тому совершенству, к которому призвал нас Господь. Тем не менее мы в смирении своем должны почитать других людей больше себя. «Друг друга больше честью творяще», как говорит нам слово Божие (Флп. 2, 3). Почему? Хотя бы потому, что плохого о себе мы знаем больше, чем о других.
И все же мы слышим, как апостол Петр, зная свое страшное падение, — троекратное отречение от Господа, — исповедует снова и снова, что любит Христа. «Да, Господи, Ты знаешь, что я люблю Тебя». Он знает любовь Божию и всем своим существом устремлен ко Господу. Он как бы говорит: «Господи, я люблю Тебя, я никогда уже не оставлю Тебя, никогда не предам Тебя». Христос молился на Тайной Вечери, чтобы не оскудела вера Петра. И оттого что вера его не оскудела — устояла его любовь, ибо вера действует только любовью (Гал. 5, 6). Покаяние имеет смысл только тогда, когда оно устремлено к любви. И вера жива только любовью. «Любовь, — говорит блаженный Августин, — начало, середина и конец всего». Мы потому веруем, что любим Христа. Жизнь, которую Он нам предлагает, бесконечно дороже всего. Мы знаем, что это истина. И ничто на свете мы не можем предпочесть истине.
Обратите внимание, что Петр взывает к Самому Христу, ища доказательства своей любви: «Ты знаешь, Господи, что я люблю Тебя». И особенно в третий раз: «Господи, Ты все знаешь, Ты знаешь, что я люблю Тебя» (Ин. 21, 17). Если бы каждый из нас имел дерзновение сказать эти слова, как имела дерзновение написать их преподобномученица великая княгиня Елисавета в Марфо-Мариинской обители, где она молилась! В Покровском храме было написано: «Господи, Ты вся веси, Ты веси, яко люблю Тя».
Петр призывает в свидетели Самого Господа. Он знает, что Христос знает все, и знает все, что в его сердце. Ему достаточно, что Христос, Который знает все, видит то, что с ним происходит. И для него не требуется никаких других свидетельств и доказательств искренности его сердца. Это лицемерному человеку страшно, что Христос видит все и знает все, и его слова, хотя они могут быть высоки и как будто бы исповедовать истину, обличают его. Но для искреннего ученика Христова это самое великое утешение. Христос знает, что происходит с нашей душой. Христос знает нас лучше, чем мы знаем самих себя. Хотя мы не знаем за собой никакой праведности, Господь видит глубже. Он верит в нас, и Ему открыта глубина жизни каждого человека, тот образ Божий, который может быть восстановлен в своей первозданной красоте, если человек нелицемерно, искренне покается, и начнет жить по правде Христовой.
Мы видим, какой печалью исполнился Петр, когда Господь в третий раз спросил его: «Любишь ли Меня?» Почему? Потому что это сразу во всей полноте напомнило ему о том, что с ним произошло, о предательстве, которое он совершил. Напоминание о прошлых грехах, даже о прощенных, не может не наполнять печалью наши сердца, потому что мы знаем, что оскорбили ими Господа.
Апостол Петр боится, что Господь, видящий все, предвидит его новое падение. Святой Иоанн Златоуст говорит, что Петр внезапно был охвачен страхом: «Он бы не спрашивал меня так, если бы для этого не было оснований. И раньше я говорил о любви к Нему, но дело показало иное. Что будет со мной, если снова придет искушение?» Господь так испытывает любовь апостола, потому что доверяет ему самое драгоценное сокровище, какое есть у Него на земле: «Паси агнцы Моя, паси овцы Моя» (Ин. 21. 17).
В Церкви, в стаде Христовом есть агнцы, и есть овцы. И те, и другие дороги для Пастыря Доброго. Но прежде всего Он заботится об агнцах. Еще в древних катакомбах было изображение Спасителя с агнцем — маленьким ягненком, которого Он несет на плечах. Пастырь Добрый — символ любви, которую имеет Господь к каждой заблудшей овце. Никто не сможет повести словесных овец на зеленые райские пастбища, если не будет с ним Сам Христос, Пастырь Добрый. Если не будет у него такой любви ко Господу, которая будет означать благодатное присутствие Самого Христа.
И вот эта тайна любви и тайна смерти, о которой мы с самого начала говорили сегодня. Господь предвещает Петру подвиг мученичества. Вначале Он утверждает его в чести пастырства, а теперь Он говорит ему о большей чести — о том, что ему будет дана честь мучеников. «Истинно, истинно говорю тебе: когда ты был молод, то препоясывался сам и ходил, куда хотел; а когда состареешься, то прострешь руки твои, и другой препояшет тебя, и поведет, куда не хочешь» (Ин. 21, 18). Как связанного узника поведет его, куда он не хочет. «Истинно, истинно», — говорит Христос. Как Он предвидел Свои собственные Страдания и говорил о них, так предвидит Он страдания всех Своих последователей, всех, кто любит Его. Доверяя Петру служение пасти словесных овец, Господь говорит ему, чтобы он не ждал покоя и почестей в этом служении, но чтобы, подобно Самому Пастыреначальнику, ждал скорбей и гонений.
Он предсказывает, что апостол Петр примет смерть от руки палача. Мы знаем из церковного предания, что Петр был распят в Риме при императоре Нероне. В те времена казни совершались с церемониальной пышностью, которая усугубляла ужас смерти. Именно такая смерть часто была жребием тех, кто исповедовал веру во Христа, кто не отрекался от нее. Христианин должен был принять насильственную смерть, такую смерть, о которой человеческое естество не может помыслить без содрогания. Тот, кто становится христианином, не перестает быть человеком с плотью и кровью. Сам Христос молился в Гефсимании о том, что если возможно, да минует Его Чаша сия (Мф. 26, 39). Человеческое естество не хочет умирать. Так естественно отвращение человека к боли и смерти, оно не может быть ничем преодолено. Кроме предания себя воле Божией. Если мы отвергаемся собственной воли, ища воли Божией, то Бог будет с нами, что бы с нами ни происходило. И пусть самая мучительная смерть — с нами Господь, и все делается иным. А если мы будем следовать собственной воле, то Бог оставит нас. Мы сохраним, может быть, свою жизнь, избежим скорбей, но с нами не будет Бога. Нет для человека большего наказания, чем быть оставленным Богом.
И мы можем это видеть, между прочим, по тому, что происходит в наши времена со слишком многими. Эпоха торжества смерти, смерти духовной, потому что люди, по естеству своему, будучи неспособными принять страдания и смерть, ища всеми способами избегнуть ее, отвергают волю Божию и оказываются оставленными Богом. А когда мы предаем себя в волю Божию, мы оказываемся там, где действует благодать Божия, где любовь Божия, побеждающая самую смерть.
И Господь говорит апостолу Петру, какой смертью он прославит Бога (Ин. 21, 19). Не только всем людям определено однажды умереть, как говорит апостол Павел, но каждому человеку определено, какой смертью он умрет. Есть один путь для всех вхождения в этот мир, но множество путей — исхода из него. И Бог определяет, какой будет наш исход.
Да будет великой заботой и молитвой каждого из нас, какой бы смертью ни было дано ему умереть, прославить своей смертью Бога. Необязательно мученической смертью. Но когда мы умираем терпеливо, когда умираем смертью ненапрасной, а тем более, когда умираем за Христа, мы прославляем Бога своей смертью.
И смерть мученическая — особенным образом всегда к славе Божией, к прославлению Бога. Кровь мучеников древних и новых всегда была семенем Церкви, потому такую надежду возлагаем мы сейчас на недавнее прославление царственных страстотерпцев и всего сонма новых мучеников и исповедников Российских. Это семя Церкви, это надежда на то, что Церковь обновится, когда она воспримет этот дар. Все, кто такой ценой прославляет Бога, будут сугубо Им прославлены. И Церковь свидетельствует, что эта слава принадлежит всей Церкви, каждому из нас.
Господь дает заповедь Петру: «Следуй за Мной» (Ин. 21, 22). Это тайна принятия воли Божией. Этими словами впервые призвал Господь Петра после чудесной ловли рыбы у Галилейского озера, следовать за Ним, быть Его учеником (Мф. 4, 19). И теперь этими словами Он говорит о его мученической смерти. Будь готов к принятию того, что и Я принял, говорит ему Господь, ибо «ученик не больше своего Учителя» (Лк. 6, 40). Да укрепимся и мы в верности и любви ко Господу на нашем пути. В этом вся наша честь. Кто из нас постыдится или устрашится следовать за своим Господом? Отныне апостолы и все верные будут следовать за Ним до самого Второго Его Пришествия. И это будет их блаженством. Те, кто следует за Христом в мире сем, лежащем во зле, будет следовать за Ним и в славе Его.
Протоиерей Александр Шаргунов
